В доме том, в окошке, огонёк горит.
В том окне, напротив, девушка сидит.
Лёгкая походка, строгий, стройный стан.
Просто невозможно в ней найти изъян.
В омуте глубоком, теплых черных глаз
Стоило взглянуть мне в них, утонул я враз.
Губы словно роза, водопад густых волос,
Кожа словно бархат, и как песня голос.
Маленькая ножка легко вступает в снег,
Без такой красавицы, мне жизни просто нет.
В доме том, в окошке, огонёк горит.
В том окне, напротив, любимая сидит.
Может, рукоделием занята она,
Может быть читает вслух стих Онегина.
Только не выходит милая во двор,
Будто заключила с кем — то тайный уговор.
Каждый день ей письма с признанием пишу,
То под дверь, то в ящик почтовый положу.
Кажется, что близко так живет моя любовь,
Но не могу я смелости найти вновь и вновь.
Может прочитает, может даже даст ответ.
Без неё любимой, мне жизни просто нет.
В том окне, напротив, девушка сидит.
Лёгкая походка, строгий, стройный стан.
Просто невозможно в ней найти изъян.
В омуте глубоком, теплых черных глаз
Стоило взглянуть мне в них, утонул я враз.
Губы словно роза, водопад густых волос,
Кожа словно бархат, и как песня голос.
Маленькая ножка легко вступает в снег,
Без такой красавицы, мне жизни просто нет.
В доме том, в окошке, огонёк горит.
В том окне, напротив, любимая сидит.
Может, рукоделием занята она,
Может быть читает вслух стих Онегина.
Только не выходит милая во двор,
Будто заключила с кем — то тайный уговор.
Каждый день ей письма с признанием пишу,
То под дверь, то в ящик почтовый положу.
Кажется, что близко так живет моя любовь,
Но не могу я смелости найти вновь и вновь.
Может прочитает, может даже даст ответ.
Без неё любимой, мне жизни просто нет.